Первоисточник: http://scepticist.narod.ru/essays/success.htm Возьмем в качестве примера № 1 профессию столяра. Если человек получил соответствующее профессиональное обучение, то он – столяр. Столяры производят предметы, потребность в которых несомненна. Хотя предметы столярного мастерства могут быть очень разного качества и столяры разных квалификаций зарабатывают по-разному, но есть очень мало случайностей, которые могут существенно повлиять на способность столяра оставаться столяром. Будучи однажды приобретено, мастерство столяра почти не может быть утрачено, а работоспособность столяра остается стабильной на протяжении долгих лет и не предъявляет специальных требований к состоянию здоровья. Кроме того, умения столяра довольно универсальны и могут быть применены в целом ряде смежных профессий. Таким образом, можно довольно уверенно сказать, что человек, избравший профессию столяра, сможет получить эту профессию и проживет относительно благополучную столярскую жизнь. Мы можем также утверждать, что типичный столяр – это столяр средней хорошести и среднего заработка, что очень плохие столяры и знаменитые столяры – чрезвычайная редкость, и их существование в профессии почти незаметно. В качестве примера № 2 возьмем профессию актрисы. Хотя это занятие кажется привлекательным очень многим старшеклассницам, потребность в актрисах невелика. Подавляющее большинство претенденток (90% и более) остаются абитуриентками соответствующих учебных заведений, и, хотя путь к актерской деятельности не обязательно проходит через систему образования, число «самородков» ничтожно мало, и им можно пренебречь. Отсутствие точных критериев оценки способностей приводит к тому, что основную роль на этой стадии отбора играют эмоции приемной комиссии. (Однажды я зашел в ГИТИС, где училась подруга моего детства, и был поражен тем фактом, что у всех студенток ее курса ноги были примерно одинаковой формы). Поскольку эмоции приемной комиссии не поддаются прогнозированию, для абитуриентки они случайны. За время обучения сходят с дистанции еще 10-15% студенток. Получение диплома, однако, вовсе не является гарантией попадания на сцену или в кино. Примерно треть выпускниц не получает приглашения на работу (отбор производится опять же в соответствии с эмоциями работодателя, то есть случайным для дипломантки образом). Эти выпадают из профессии сразу. Нетрудно сосчитать, что не более 6% абитуриенток получат работу по специальности. Но на этом история не заканчивается – ни одна из абитуриенток не собиралась ограничиться какой-то актерской работой. Все они жаждали быть примами. Но только 10% из них получат главную роль хоть в каком-нибудь спектакле хоть на какой-то сцене (для кино шансы еще меньше). И попадание в эту одну десятую опять-таки обусловлено факторами, слабо зависящими от профессиональных умений. Квалификация актрисы не гарантирует ей успешной трудовой деятельности. Спрос на конкретную актрису зависит от множества случайных факторов. Востребованность также сильно зависит от внешнего вида и состояния здоровья, а эти параметры со временем могут только ухудшаться. Умения актрисы плохо применимы в других профессиях. Этих нехитрых рассуждений совершенно достаточно для того, чтобы понять, что каждый случай успешной актерской карьеры является по своей сути редким событием, своего рода катастрофой, которую нельзя предугадать. Типичная же актриса не занимается актерской деятельностью. Она может быть школьной учительницей, приемщицей в химчистке или водителем трамвая. Все известные (даже не звезды, а просто – известные) актрисы – исключения. Математик описал бы ситуацию следующим образом. В первом примере мы имеем дело с гладким, быстро сходящимся распределением вероятностей. У такого распределения есть замечательные свойства: выводы, полученные в исследовании части столяров (выборки) могут быть распространены на всех столяров (генеральную совокупность) с заранее известной точностью, причем эта точность растет с увеличением выборки. Во втором примере распределение не является быстро сходящимся и даже не является гладким. Понятия «математическое ожидание» (взвешенное среднее значение по совокупности) и «стандартное отклонение» для таких распределений не существуют. Изучать такое распределение невозможно, а строить с его помощью прогнозы – вопиющее математическое невежество (являющееся, по совместительству, распространенным человеческим недугом). Эти два примера – в словесном или математическом описании – нужны для того, чтобы обозначить крайности. Чем больше в профессии ремесленного (в самом высоком значении этого слова), тем более предсказуема и типична жизнь и достижения представителя профессии, тем более применимы статистические и логические обобщения. В профессии слесаря, инженера, бухгалтера, юриста, врача, небольшого чиновника, школьного учителя и научного работника очень много ремесленного. Случай играет в жизни представителей этих профессий сравнительно малую роль. Разумеется, отдельные представители названных профессий добиваются очень большого успеха и попадают в рубрику, но на общую картину это не влияет. Но как только мы отдаляемся от ремесла, все меняется. Общей картины больше нет. Есть отдельные, непохожие друг на друга своими характеристиками политики, полководцы, управляющие, биржевые спекулянты, азартные игроки и люди искусства. Мы уже не знаем, является ли отбор и выдвижение этих людей закономерным, как это было в случае столяра, или в значительной степени случайным, как это было в случае актрисы. Поскольку мы не можем составить представление об усредненном политике, управляющем, полководце, биржевом спекулянте или деятеле в области искусств, мы не знаем, каким образом и по каким параметрам их следует сравнивать. Из-за отсутствия способа сравнения мы не знаем (не потому, что не хотим, а потому, что у нас нет способа узнать), каким образом возникает тот или иной результат деятельности этих людей. Обязан ли этот результат неким целенаправленным действиям, то есть, другими словами, является ли результат профессиональным достижением? Является ли этот результат случайным совпадением? Если результат явился следствием целенаправленных (т.е., по существу, профессиональных, ремесленных) действий, то можно ли утверждать, что аналогичные действия в аналогичных обстоятельствах приведут к похожему результату? Если результат случаен, то какова вероятность повторения подобной случайности? Если результат отчасти следствие целенаправленных действий, а отчасти – результат совпадения, то какова степень влияния целенаправленных действий на вероятность случайного события? Хочу заметить, что во многих случаях нет никакой надобности в ответах на эти вопросы. Неопределенность, непредсказуемость, случайность результата – это вовсе не обязательно плохо. Существуют обширные области человеческой деятельности, в которых непредсказуемость и неопределенность очень высоко ценится. Не только рафинированный завсегдатай театральных премьер, но и случайно, чуть не нехотя забредший в театр зритель способен наслаждаться неопределенным значением паузы в драматическом спектакле. Не только игрок тотализатора, но и рядовой спортивный болельщик (а иногда – буквально против своей воли - и не болельщик даже) способен глубоко переживать непредсказуемость спортивного результата. Я не говорю уже о живописи, музыке и литературе, искусствах, в которых ожиданность художественного события неминуемо влечет за собой частичное или даже полное разрушение эффекта. Я не говорю о человеческих отношениях, о прелести, очаровании, глубине и значительности случайного, непредсказуемого слова или жеста. И я не забываю о том, что полная определенность – это полная несвобода, а несвобода – это совсем не то, что мне нравится, ибо выше всего я ценю неусредняемость и свободу выбора человеческой личности. Поэтому я глубоко сочувствую каждому, кто хочет посвятить свою жизнь искусству. Я хорошо понимаю, насколько велик связанный с таким решением риск. В то же время я очень рад, что такие неосторожные люди находятся, потому что жизнь была бы несравненно беднее, не будь в ней книг, музыки и изобразительного искусства. Но я отвлекся: неопределенность, непредсказуемость и случайность результатов в искусстве или азартной игре влекут за собой огромные риски для каждого, кто ступил на эту опасную тропу, но риск для потребителя искусства ограничен ценой театрального билета или книги, а свидетель азартной игры не рискует вовсе.