«Моя цель не столько убивать людей, сколько привлечь внимание к обеспечению доступа к здравоохранению!» — объясняет юный коронавирус своим собутыльникам, «испанке» (в середине, убил десятки миллионов человек в 1918-1919 гг.) и чуме (справа, только в XIV в. убил до трети населения Европы). Чума недоволен — он говорит «Гребаные миллениалы»Народ, граждане,человеки в принципе везде имеют одну природу и реагируют на внешние факторы одинаково. Но в чем же все же отличие, т.к. нельзя отрицать явное? Е.Шульман: Если у нас будет испорчена избирательнаяпроцедура — это очень большая политическая беда СКАЗКА(ВСТУПЛЕНИЕ, МАЛО ОТНОСЯЩЕЕСЯ К ПОСЛЕДУЮЩЕМУ)Е.Шульман― Термин сегодняшний: «толерантность» и «терпимость». Одно и то же или разное? Что такое толерантность и откуда она взялась в нашем политическом вокабуляре, и что, собственно, этот термин обозначает? Корень тут латинский, корень этот обозначает «терпение» или «принятие». Вообще, толерантность в смысле терпимость ассоциировалась долгие века европейской истории, прежде всего, с веротерпимостью, то есть с представлением о том, что люди другой веры имеют право жить рядом с тобой, представителем, как всем кажется, единственной верной веры и пользоваться гражданскими правами или, по крайней мере, неприкосновенностью, то есть не терпеть ущерба.В современном обществе, разнообразном и непрерывно общающимся с другими обществами, толерантность является тоже необходимым условием не просто для его морального совершенства, а для поддержания в нем этого гражданского мира, который для нас является такой большой ценностью. Чтобы граждане не перерезали друг друга, необходимо чтобы тот, кто устанавливает законы, не устанавливал ярко выраженных преференций для представителей одной национальности, одной религии, одного пола. Вот, собственно говоря, правовая основа толерантности. В современном мире она выражается, прежде всего, в нормах закона. Во вторую очередь она выражается в нормах поведения. То есть мы предписываем себе определенный язык, не говорим тех слов, которые могут быть другим людям оскорбительны, ведем себя, таким образом, чтобы не демонстрировать, что мы, проходя мимо человека, одетого иначе, плюем ему в след, потому что он «урод какой-то и на нас не похож». Всё это мы делаем для того, чтобы драка не завязалась. Ну, и также для того, чтобы каждый мог быть членом общества и приносить ему пользу, чтобы никто не был исключен из этого взаимовыгодного процесса обмена. В заключение, что надо сказать о толерантности. Существует так называемый парадокс толерантности. Его вывел Карл Поппер, который был у нас одно время в «отцах». Парадокс толерантности выражается в популярном в интернете слогане: «Никакой свободы врагам свободы!» Звучит он так: «Должны ли мы проявлять толерантность к тем, кто толерантность не признает? Правильного ответа нет. Но ответ на парадокс толерантности, может быть, следующий: Мы толерантны к взглядам, но мы, что называется, не подписывались быть толерантны к практикам.(НУ ВОТ И ДОБРАЛИСЬ ДО ГРАЖДАН)Е.Шульман― «Отец» наш сегодня исследовал ситуации крайней нетолерантности, просто совсем радикальные структуры и такие сферы жизни, в которых не проявляется ни малейшей терпимости вообще даже к самому факту существования другого человека. Наш сегодняшних «отец» — это американский социальный психолог Филипп Зимбардо, прославившийся своим Стэндфордским тюремным экспериментом. Мы говорили сегодня немножко в первой части о тюрьмах и поговорим мы и в это рубрике тоже. Филипп Зимбардо 33-го года рождения жив до сих пор Ученые умные. Будьте как ученые, ученые живут долго. Это очень известный и очень почтенный американский психолог и антрополог. Когда мы сейчас с вами будем говорить о Стэндфордском тюремном эксперименте и о проблемах, которые с ним есть, так сказать, научных и этических, давайте сначала вспомним, что это человек, действительно, с очень хорошим академическим профилем, получивший прекрасное образование, работавший в ведущих американских университетах. В Йеле он преподавал, в Нью-Йоркском университете, в Колумбийском преподавал. В Стэндфордском университете он с 68-го года трудится. В 71―м году он, получивши грант от американского Министерства обороны, начинает свой знаменитый Стэндфордский эксперимент. Он заключается в том, что он набрал 70 человек добровольцев по объявлению о том, что будет проводиться психологический эксперимент из тюремной жизни. Обратите внимание на эту деталь. Из них он выбрал несколько человек, которых разделил рандомно на группу, которая должна изображать заключенных и группу, которая должна была изображать охранников. Они не были ни заключенными, ни охранниками, но они откликнулись на это объявление. Их в подвали Стэндфордского университета запрели, и они там играли в тюрьму. Буквально «дети в подвале играли в гестапо», как в известной частушке. Это вот ровно материализация этого известного детского стихотворения. Дальше началось больше безобразие. Почему? Эксперимент должен был продолжаться две недели. Через 6 дней он его прервал, потому что там началось бог знает что. Эти самые охранники восприняли свою роль чрезвычайно всерьез, стали издеваться над заключенными, превышать свои полномочия, устраивать им всякие унизительные наказания, осмотры, раздевания и прочую беду. Один из заключенных сорвался, колотился головой об стену и кричал: «Выпустите меня отсюда!» После чего Зимбардо прервал этот эксперимент. И написал много всякой литературы на эту тему и научной и научно-популярной, объясняя следующее: что люди первоначально не садисты, неплохие люди, ни какие-то исчадия ада, будучи поставлены в такую ситуацию, когда они наряжены как охранники и им говорят, что они охранники, начинают вести себя как садисты. Прошло некоторое время и к этому Стэндфордскому тюремному эксперименту возникли многочисленные вопросы. Один из участников, который там тоже изображал охранника, стал рассказывать о том, что Зимбардо давал охранникам инструкции, как себя вести. То есть они не сами были предоставлены себе и в этой среде развивались по этой дороге садизма, а он их науськивал. Более того, этот участник, которого привлекли в качестве консультанта, он сам отсидел довольно много. И он сказал, что эти всякие штуки, которые они выдумывали со всякими раздеваниями, с ведрами вместо туалета и прочими гадостями, — «это со мной было в тюрьме, я об этом рассказал». Невозможно себе представить, чтобы эти стэндфордские студенты сами из головы выдумали такие штуки.Был привнесен извне. И Зимбардо в этом всем участвовал. Он был там как бы играющим тренером. И, собственно, претензия к эксперименту состояла в том, что он не наблюдал за стеклом, как они себя ведут, а он как бы был режиссером этой постановки. И в результате они ему показали то, что он хотел от них увидеть. Е.Шульман: Толерантность является условием не просто для морального совершенства, а для поддержания гражданского мира В 18―м году вышла книга французского исследователя Тибо Ле Тексье, из Университета Ниццы, который, в общем, разоблачал этот эксперимент на основании тех архивных материалов, с которыми он ознакомился. Зимбардо написал свое возражение на это. Это было в 18 году, совсем недавно. Лет ему много, но он продолжает быть научно активным человеком. Он написал, что это, вообще, было задумано не столько как эксперимент, сколько как демонстрация того, как, мол, люди могут плохо себя вести, будучи поставлены в соответствующую ситуацию. Надо сказать, что научная теория Зимбардо называется деиндивидуация. Он говорит о том, что человек: а) в толпе, б) в структуре начинает отказываться от своей индивидуальности, от своей личности и вести себя не так, как он был сам себя вел — я, Петя Иванов, а как охранник, как куклуксклановец, как погромщик, потому что все себя вокруг ведут так, потому что у него такой наряд, на нем табличка, потому что его так проинструктировали. Что на самом деле показал Стэндфордский тюремный эксперимент даже если мы его возьмем со всеми научными недостатками?Не то что в душе каждого человека живет кровавый садист, который только ждет возможности вырваться наружу — нет. Он показал, насколько человек социально программируемое существо. Люди ведут себя так, как им говорят себя вести и в хорошем и в плохом. Это звучит как-то ужасно, но ведь это делает возможным всё наше социальное бытие. Мы выполняем правила, мы выполняем инструкции, мы подчиняемся авторитетам. Мы учимся у старших и повторяем за ними. Да, мы социальные существа, мы так себя ведем. Тем выше ответственность на тех, кто пишет инструкции, подает пример и дает указания. Они не могут ссылаться на то, что природа человека такая: люди хотят, понимаете ли. насильничать друг над другом. Ничего подобного. Они точно так же будут помогать друг другу, жертвовать собой, заниматься кооперацией и взаимопомощью, как мы сейчас видим это в мире каждый день, но начальники несут ответственность, потому что еще раз повторю: 99 человек из ста делают то, что им говорят.М.Курников― Та самая ответственность элит в некотором смысле. Е.Шульман― Не в некотором смысле, а в самом прямом смысле. И потом говорить, что это народ такой, он сам этого захотел, нельзя. Еще раз повторю: 99 человек из ста выполняют указания. И это социальная норма. И грех на том, кто эту социальную норму использует во зло. Ответственность лежит на них.(ВОТ ТА МЫСЛЬ,КОТОРУЮ Я НЕОДНОКРАТНО ПЫТАЛСЯ ЗДЕСЬ ВЫСКАЗАТЬ. ТЕПЕРЬ ОНА ОФОРМИЛАСЬ КРАТКО И ЯСНО)(Ну и вопросы от слушателей, для дополнительного закрепления материала)М.Курников― Вечный вопрос от Вадима Беленовича: «Здравствуйте, Екатерина Михайловна. Почему в регионах неактивно люди участвуют в митингах? Ведь там совсем нет денег и работы. Соответственно, они меньше должны бояться что-то потерять».Е.Шульман― Слушатель представляет себе такого доведенного до отчаяния человека, которому нечего терять. Всем есть, что терять. Чем человек беднее, тем он менее свободен, тем он более опасается, а не наоборот — это, во-первых. Во-вторых, нет никакой прямой корелляции между бедностью и протестными настроениями. Человек, озабоченный выживанием, не озабочен политической саморепрезентацией. Поэтому люди в регионах митингуют. Они большим рискуют, чем в столице, потому что меньше глаз, потому что меньше работодателей. Рынок труда уже. Если тебя выгонят с твоей единственной работы, которая преимущественно работа на государство, то идти тебе будет некуда. Поэтому те люди, которые в регионах все-таки протестуют, заслуживают, возможно, большего уважения, чем мы с вами в Москве, которые, так сказать, «на глазах всего народа дядя Степа лезет в воду». Это одно, когда на глазах всего народа и мировой общественности, а другое дело, когда где-нибудь в Мордовии.ЭХОFables Of Faubus : Charlie Mingus, Mingus Charles